17340
1
Бывают стихи, которые западают в душу после того, как их услышал всего один раз.
Дай руку, деда...
Бывают стихи, которые западают в душу после того, как их услышал всего один раз. Именно таким стихотворением являются строки, написанные Леонидом Филатовым незадолго до смерти и ставшие посвящением его внучке Оле. Строки о том, ради чего человеку стоит жить.
Леонида Филатова помнят и любят по фильмам «Экипаж», «Забытая мелодия для флейты» и многим другим. Но уникальна его работа в последние годы жизни - программа «Чтобы помнили», рассказывающая о великих актерах прошлого, которых незаслуженно забыли. Однако многие считают: именно эта работа и довела актера до гибели. Ведь, пропуская через сердце чужие трагедии, он искренне сострадал.
Программы были фактически «похоронным звоном» по актерам, разыгравшим трагедию своей жизни, забытым, ушедшим… Узнавая их истории, актер нередко плакал – в общем, не жалел себя эмоционально. «Меня предупреждали, что шастать по могилам – не полезно для здоровья, – вспоминал Филатов. – Но кто-то должен был вспомнить об этих людях».
В августе 1993-го работа прервалась. Актер оправлялся от инсульта, но потом снова пережил критическое состояние и едва не умер. Как он сам вспоминал позже, жизнь ему спасла… маленькая внучка. Об этом случае со слов актера нам рассказала редактор программы «Чтобы помнили» Ирина Симушина
« Этот период был для него безумно сложным, – вспоминает она. – Лёня говорил, что после операции ему спасла жизнь внучка Оля. Она все время приходила к нему в больницу. И вот они ходили гулять по какому-то прибольничному садику. Она была маленькая, шла медленно и все время говорила: «Деда, погоди, погоди!» Это «погоди!» его и спасло. Потому что в тяжелые моменты болезни это слово звучало для него как «Не уходи!»
Своё последнее стихотворение Леонид Филатов посвятил именно ей – внучке Оле.
***
Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле, туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла: «Деда, погоди».
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос: «Дай руку, деда, деда, погоди...»
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу.
Леонид Филатов
Леонида Филатова помнят и любят по фильмам «Экипаж», «Забытая мелодия для флейты» и многим другим. Но уникальна его работа в последние годы жизни - программа «Чтобы помнили», рассказывающая о великих актерах прошлого, которых незаслуженно забыли. Однако многие считают: именно эта работа и довела актера до гибели. Ведь, пропуская через сердце чужие трагедии, он искренне сострадал.
Программы были фактически «похоронным звоном» по актерам, разыгравшим трагедию своей жизни, забытым, ушедшим… Узнавая их истории, актер нередко плакал – в общем, не жалел себя эмоционально. «Меня предупреждали, что шастать по могилам – не полезно для здоровья, – вспоминал Филатов. – Но кто-то должен был вспомнить об этих людях».
В августе 1993-го работа прервалась. Актер оправлялся от инсульта, но потом снова пережил критическое состояние и едва не умер. Как он сам вспоминал позже, жизнь ему спасла… маленькая внучка. Об этом случае со слов актера нам рассказала редактор программы «Чтобы помнили» Ирина Симушина
« Этот период был для него безумно сложным, – вспоминает она. – Лёня говорил, что после операции ему спасла жизнь внучка Оля. Она все время приходила к нему в больницу. И вот они ходили гулять по какому-то прибольничному садику. Она была маленькая, шла медленно и все время говорила: «Деда, погоди, погоди!» Это «погоди!» его и спасло. Потому что в тяжелые моменты болезни это слово звучало для него как «Не уходи!»
Своё последнее стихотворение Леонид Филатов посвятил именно ей – внучке Оле.
***
Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле, туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла: «Деда, погоди».
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос: «Дай руку, деда, деда, погоди...»
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу.
Леонид Филатов
Источник:
Ссылки по теме:
- Стишки - Депрессяшки
- Игорь Губерман. О женщинах
- Хлёсткие «Гарики» Игоря Губермана
- 15 шуток в стихах
- Если бы поэты были гопниками
Новости партнёров
реклама
душевные стихи !
"Леонид Филатов в кругу семьи - с женой Ниной, внучкой Олей и кисой Анфиской"
Потому что им бы не пришлось жить с вами, с идиотами.)
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу,
Кто меня вернет?
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где - боже мой! -
Будет мама молодая
И отец живой.
© Г.Ф. Шпаликов
Врач был латыш — светлый, как ландыш.
Сложим вот так белые руки.
Жизнь не берет нас на поруки.
Ангел стоял возле кровати,
Как санитар в белом халате,
Август стоял прямо над моргом,
Август дышал солнцем и морем.
Я уплывал в белой сирени.
У трубачей губы серели.
Это опять мамина странность.
Я же просил — без оркестрантов.
А над Москвой трубы дымили.
Стыл ипподром в пене и в мыле.
В тысячный раз шел образцово
Детский спектакль у Образцова.
И, притомясь, с летней эстрадки,
Мучали вальс те оркестранты.
Чей это гнев, или немилость?
В мире ничто не изменилось…
Я уплывал в белой сирени.
У трубачей губы серели.
Это опять мамина странность.
Я же просил — без оркестрантов.