Античное время первых. Финикийцы — пионеры большого мореплавания

Карфаген. Рисунок по современной реконструкции

И точно мало кто знает, что именно эти люди придали импульс судостроению и мореплаванию на сотни лет вперёд. Кроме того, финикийские моряки исследовали земли за Гибралтарским проливом, и сделанные ими записи легли в основу как некоторых мифов, так и представления о том, что лежит за пределами Геркулесовых Столпов.

Пират, торговец… Какая разница?

Финикийцы были потомками так называемых народов моря, сборищем разбойников и пиратов, как их описывают древнеегипетские источники. Однако чуть позже они осели на восточном побережье Средиземноморья и обрели там свою государственность. В истории финикийцы остались как одни из самых успешных торговцев, но в то же время они никогда не чурались славных традиций предков, и при первой же удобной возможности грабили коллег по опасному бизнесу. И это едва ли вызовет удивление — ведь в те времена разница между пиратом и торговцем была весьма условной.

Именно в Карфагене возникла идея исследовать воды, лежащие за пределами Средиземного моря. Как и любая морская торговая держава, Карфаген всегда искал новые рынки сбыта или места, где можно разжиться важными ресурсами. Таким, например, было олово, чрезвычайно ценившиеся в то время. Не вся информация дошла до наших дней, но можно с уверенностью сказать, что в V веке до нашей эры мореплаватели из Карфагена, выйдя из Гибралтарского пролива, достигли британских островов на севере и залива Габон на юге.

Сложно сказать, были ли эти два мореплавателя современниками друг другу, однако их открытия оказались столь значимы, что остались в веках и в записях злейших врагов — римлян.

Ганнон и волосатые люди

Ганнон, как считается, занимал высокий пост в Карфагене — он был суффетом, то есть тем, кого сегодня принято называть судьёй. Точная дата его путешествия неизвестна, но предполагают, что оно состоялось между 525 и 470 годами до нашей эры. Уполномоченный высшим советом Карфагена основать колонии за Столбами Мелькарта, как в том числе называли Гибралтарский пролив, он начал собирать флот. В итоге удалось собрать 60 пентеконтер — древних гребных судов водоизмещением около 10 тонн каждая. Экипаж составили около 30 тысяч мужчин и женщин. Здесь следует уточнить, что на этой цифре настаивает античный автор, но современные исследователи полагают её сильно завышенной.

Выйдя из Карфагена и пройдя Гибралтарский пролив, Ганнон надолго остановился в городе Гадесе, который расположен на атлантическом побережье современной Испании. По дошедшим до нас обрывочным сведениям не ясно, зачем он это сделал, но, скорее всего, он решил собрать максимум информации о том, что может его ожидать. Наконец, двинувшись на юг, его флот, как и было задумано, начал основывать колонии. Одним из первых стало поселение близ устья реки Себу — ныне крупнейшей реки современного Марокко. Затем на мысе Солоент. Сегодня на этом месте в Марокко город Кантен.

Предполагаемый маршрут плавания Ганнона

Дальнейшее повествование неполное, и можно лишь предполагать, где были основаны ещё пять или шесть колоний. До нас дошли только их названия — Карикон Тейхос, Гитте, Акра, Мелитта и Арамбис. Доподлинно известно, что пройдя вдоль побережья ещё дальше, экспедиция основала колонию на месте современного города Рабат, и там был построен храм в честь бога моря.

Вулкан Камерун

Неизвестно, насколько далеко они продвинулись, но об этом можно косвенно судить по описанному Ганноном вулкану Феон Охема или «Колесница богов». Современные исследователи считают, что так он назвал вулкан Камерун, расположенный в одноимённой стране. Скорее всего, далее он достиг современного залива Габон, где они увидели на берегу «волосатых людей» и поймали нескольких. Ганнон в своих записях назвал их «гориллами». Интересно, что уже много веков спустя, в 1847 году, исследователь Поль Беллони дю Шайю назвал открытый им вид, полагаясь на те записи, которые остались после путешествия Ганнона.

Рисунок гориллы, сделанный Полем Беллони дю Шайю

Это плавание, без сомнения, одна из самых выдающихся исследовательских миссий древнего мира. Повторить её смогли португальские моряки в XV веке уже нашей эры. А если суммировать описания всех мест, где побывал Ганнон, то получается, что его вояж растянулся почти на 40 лет.

Оловянные острова Гимилькона

Не только Ганнон остался в веках за счёт своих исследований — не менее известным стал и его соотечественник Гимилькон. С большой долей вероятности он был современником Ганнона и также путешествовал вдоль атлантического побережья Африки. Однако история запомнила его благодаря плаванию уже вдоль Европы на север, до Британского архипелага. Информации о Гимильконе сохранилось куда меньше, чем о его «коллеге».

Впрочем, его косвенное влияние на мореплавание многих поколений жителей побережья Средиземноморья огромно. Дело в том, что Гимилькон весьма красочно описал проблемы, кои поджидали желающих повторить его маршрут. Современные исследователи мифологии полагают, что именно его «путевые заметки» стали основой большинства мифов о морских чудовищах. Эти описания сохранились в документах древних греков.

Выдвигаются предположения, что так он хотел отвадить греческих конкурентов от повторения своего пути. Таким образом, очень древний приём коммерческой войны повлиял и на мифологию, и на то, что многие столетия люди считали плавание за пределы Средиземноморья очень опасным. Как писал Гимилькон, его путешествие от Гибралтара до Британского архипелага или Оловянных островов было чрезвычайно сложным и заняло у него четыре месяца.

Как бы то ни было, уловка сработала, и Карфаген вплоть до своего падения оставался фактически монополистом в торговле ценным оловом. Легенды о опасностях, таящихся при путешествии вдоль побережья Европы на север, проникли практически во все дошедшие до нас памятники литературы, посвящённые морским исследованиям. А иногда служили основой уже гораздо более поздним легендам. Такой была, например, упоминаемая в трудах Платона наряду сописанием Атлантиды легенда о «Застывшем Море». Или истории об островах, населённых странными и опасными существами, а также о туманах и штормах, которые поджидали незадачливых путешественников.

Тем не менее, это пускай и логичное, но всё же допущение. Однако эти легенды оказали значительное влияние на культуру народов Средиземноморья, связывающих своё существование с морем и мореплаванием. С падением Карфагена и возвышением сначала Римской республики, а затем и империи, эти рассказы стали забываться. До нас отчёт о путешествии к берегам Оловянных Островов не дошёл. Остались лишь обрывки цитат и ссылки на них от некоторых авторов древних текстов.

Европа по Гимилькону и Питею. Рисунок V-VI века до н. э.

В заключение стоит сказать, что финикийцы, а затем и их наследники карфагеняне внесли значительный вклад в развитие морского дела в Средиземноморье. Их кажущиеся нам примитивными корабли оказались достаточно совершенными, чтобы совершать столь масштабные исследования. К сожалению, до нас дошли только обрывки сведений о достижениях этого народа, однако даже их достаточно для осознания масштабности вклада финикийцев в исследование мира.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWs