3564
3
Счастливые и не очень истории дальневосточных поисковиков
Люди теряются в любом возрасте и в любое время года. Они просто перестают отвечать на звонки и не открывают двери. Родным остаётся надеяться на поисковиков и спасателей, которые готовы искать пропавших в зимних лесах, ночных городах и штормовом море. DV узнал, как и чем живут дальневосточники, занимающиеся поисками людей — по долгу службы или будучи волонтёрами.
Сергей Марков, начальник поисково-спасательного подразделения Камчатского поисково-спасательного отряда МЧС России
Служу в МЧС почти 25 лет. За все эти годы ни на миг не пожалел о своём выборе. Несмотря на то, что наша работа — постоянный большой риск. Основная задача — прийти на помощь. Когда и где — дело уже второе. Морозным утром в марте 2011 года меня и ещё троих спасателей срочно вызвали к устью реки Авачи. Там ночью пропал рыбак (его, к сожалению, не нашли). Лёд в это время года уже тонкий, там, где вечером ещё стоял лёд, ночью уже вода. Течение выносило льдины в Авачинскую бухту. Пока мы отрабатывали первый вызов, поступил второй: в устье Авачи человек провалился под лёд. Прямо сейчас он тонет и борется за жизнь. Медлить было нельзя. Благо мы были рядом и у нас была надувная моторная лодка. Рванули в устье реки. Подходим к месту, а ещё темно, ничего не видно. Что-то блеснуло впереди. Так мы его и заметили, потом оказалось, что блестел налобный фонарик. Мужчина бултыхался в полынье, боролся с течением. На поверхности он держался за счёт воздуха в одежде, сопротивляться погружению в ледяной воде очень сложно. Мы попытались с ходу на моторной лодке проскочить к нему. А впереди 60 метров весеннего льда, по которому на лодке никак не пройти: она лёгкая и поломать ледяной покров не может. Ходить по такому льду тоже невозможно — слишком тонкий, тут же провалишься. Не доходя до него метров 40, лодка встала. А мы видим, как человек борется.
Решение пришло мгновенно. Мы были в гидрокостюмах, в жилетах, и страха не было. Я первый шагнул на лёд, он сразу поломался подо мной и превратился в кашу. Плавательными движениями, проламываясь, я начал продвигаться к человеку, перпендикулярно к берегу. Где можно — по-пластунски, а где — вплавь через это крошево из снега, льда и воды. Ребята бросились за мной. Я выбрался на более крепкий лёд и побежал к человеку. Я знал, что ребята идут за мной, но они немного отстали. Подбегаю и вижу, что человек уже разломал руками полынью, одежда его напиталась водой, и он прямо на глазах уходит под воду. А течение затаскивает его под лёд. Ещё пара секунд — и всё. Единственным решением было прыгнуть туда, за ним. Я, не останавливаясь, как бежал, так с ходу и нырнул в полынью. Уже под водой я успел схватить мужчину за воротник. На мне жилет, гидрокостюм — нас выбросило на поверхность. Я поднял руками его лицо над водой, он кашлянул, вода вылетела из горла, и мужчина задышал. Но я был в одном жилете, а дядька — здоровый такой, к тому же одежда напиталась водой и он был очень тяжёлым. И тут течением нас обоих начало затаскивать под лёд. Понимаю, что нас тянет под лёд, откуда выбраться уже будет невозможно. Всё происходило мгновенно, но ощущалось очень долго. Я соображал, как бы дольше продержаться на воде. Ногами зацепился за кромку льда, держу его лицо над водой, чтобы не захлебнулся. А вода давит, воздух выдавливается из гидрокостюма, и мы плавно-плавно начинаем уходить под воду.
Решение пришло мгновенно. Мы были в гидрокостюмах, в жилетах, и страха не было. Я первый шагнул на лёд, он сразу поломался подо мной и превратился в кашу. Плавательными движениями, проламываясь, я начал продвигаться к человеку, перпендикулярно к берегу. Где можно — по-пластунски, а где — вплавь через это крошево из снега, льда и воды. Ребята бросились за мной. Я выбрался на более крепкий лёд и побежал к человеку. Я знал, что ребята идут за мной, но они немного отстали. Подбегаю и вижу, что человек уже разломал руками полынью, одежда его напиталась водой, и он прямо на глазах уходит под воду. А течение затаскивает его под лёд. Ещё пара секунд — и всё. Единственным решением было прыгнуть туда, за ним. Я, не останавливаясь, как бежал, так с ходу и нырнул в полынью. Уже под водой я успел схватить мужчину за воротник. На мне жилет, гидрокостюм — нас выбросило на поверхность. Я поднял руками его лицо над водой, он кашлянул, вода вылетела из горла, и мужчина задышал. Но я был в одном жилете, а дядька — здоровый такой, к тому же одежда напиталась водой и он был очень тяжёлым. И тут течением нас обоих начало затаскивать под лёд. Понимаю, что нас тянет под лёд, откуда выбраться уже будет невозможно. Всё происходило мгновенно, но ощущалось очень долго. Я соображал, как бы дольше продержаться на воде. Ногами зацепился за кромку льда, держу его лицо над водой, чтобы не захлебнулся. А вода давит, воздух выдавливается из гидрокостюма, и мы плавно-плавно начинаем уходить под воду.
Олеся Кутепова, координатор добровольческого поискового отряда «Лига Спас» г. Хабаровск
Всегда тяжело общаться с родными и близкими пропавших. Они переживают и смотрят на нас с надеждой, верой, что мы вернём дорогих им людей.
В прошлом году в посёлке Горького города Хабаровска потерялась бабушка. Для меня тот поиск стал очень тяжёлым. Стояла ещё сравнительно тёплая осень, и мы искали шесть суток. Бабушка вышла из дома и пропала. Все её действия были нелогичны. Со слов родственников, она уже очень много лет не ездила в автобусах — боялась их. Ни документов, ни денег с собой не было, поэтому сесть в маршрутку она не могла. В понедельник мы начали искать там же, в посёлке Горького, в пешей доступности. Подумали: бабушка далеко уйти не может. Прошли все поля, смотрели во всех колодцах. Заглянули во все дома и полностью проинформировали местных о пропаже. А в среду на работу вышел водитель 68-го маршрута, который видел бабушку. Узнал, что мы ищем, и позвонил. Оказалось, что в воскресенье он дежурил на маршруте и отвёз женщину в другой конец города — в Северный микрорайон Хабаровска. А потом отдыхал два дня и не видел наших ориентировок. Так мы потеряли двое суток. Но тут же начали шерстить Северный. Там промзона, жилые массивы, дома. Ещё четыре дня городских поисков. И в следующее воскресенье её увидели местные дети. Она лежала в овраге. Наша группа проходила тот овраг ночью поверху. Видимо, не высветили фонарями. Экспертиза показала, что женщина умерла за сутки до того, как её нашли. И осознать это было сложно. Она жила и боролась пять дней, она хотела жить.
В прошлом году в посёлке Горького города Хабаровска потерялась бабушка. Для меня тот поиск стал очень тяжёлым. Стояла ещё сравнительно тёплая осень, и мы искали шесть суток. Бабушка вышла из дома и пропала. Все её действия были нелогичны. Со слов родственников, она уже очень много лет не ездила в автобусах — боялась их. Ни документов, ни денег с собой не было, поэтому сесть в маршрутку она не могла. В понедельник мы начали искать там же, в посёлке Горького, в пешей доступности. Подумали: бабушка далеко уйти не может. Прошли все поля, смотрели во всех колодцах. Заглянули во все дома и полностью проинформировали местных о пропаже. А в среду на работу вышел водитель 68-го маршрута, который видел бабушку. Узнал, что мы ищем, и позвонил. Оказалось, что в воскресенье он дежурил на маршруте и отвёз женщину в другой конец города — в Северный микрорайон Хабаровска. А потом отдыхал два дня и не видел наших ориентировок. Так мы потеряли двое суток. Но тут же начали шерстить Северный. Там промзона, жилые массивы, дома. Ещё четыре дня городских поисков. И в следующее воскресенье её увидели местные дети. Она лежала в овраге. Наша группа проходила тот овраг ночью поверху. Видимо, не высветили фонарями. Экспертиза показала, что женщина умерла за сутки до того, как её нашли. И осознать это было сложно. Она жила и боролась пять дней, она хотела жить.
Кристина Вульферт, старший координатор поискового отряда «ПримПоиск»
В декабре прошлого года я искала сбежавших мальчишек 10 и 11 лет. Два друга, два героя. Они из Большого Камня в Приморье, уехали в Фокино, это рядом. Утром мне звонят из полиции: пропали мальчики. Мы всегда советуемся: какая помощь нужна? Сказали, пока только информационная — сами не знают, куда делись. Мы начинаем распространять ориентировки. И я думаю: у нас в Фокино есть торговый центр, куда сбегаются все дети, вся молодёжь. А оттуда ходит бесплатный автобус в Большой Камень, где они пропали. Я решила прогуляться, проверить. Но если бы пошла как поисковик, точно бы удрали. Поэтому беру двух своих детей, и мы вместе, как бы по-семейному, идём в торговый центр.
Захожу туда и вижу — похожие по описанию мальчики. Я подхожу, одного беру за куртку. — Привет, — говорю. — Здравствуйте. — А ты пропал? — Нет, что вы. Достаю ориентировку, показываю ему. — Ну вот же ты, смотри. И гляжу, друг его отходит. Но его успел задержать охранник. Я начала с ними разговаривать: «Ну как же так, мальчики?» Один зарыдал и давай жаловаться — они гуляли уже сутки, устали. Я завела их в кафе, решила сначала покормить, а потом уже позвонить в полицию. Начали разговаривать. Один сидел, молчал. А потом говорит: — А я вообще хотел улететь в Америку. — Ну как бы ты улетел? Ни документов, ни денег, ничего нет. — А я знаю, можно залезть в шасси, а дальше пролезть в самолет… И давай рассказывать… А я смотрю в его глаза — и они такие счастливые, что удалось сутки погулять. По моему опыту, чаще убегают ребята из благополучных семей. Им не хватает свободы. Родители слишком любят своих детей, поэтому они и уходят — к подружкам, друзьям. Когда мама говорит ребёнку в 16 лет, что он должен быть дома ровно в 20:00 и ни минутой позже, это не очень хорошо. Из-за такого тоже бегут. Кстати, потом оказалось, что те мальчишки ночевали в доме, где я живу, прямо в моём подъезде. Иногда бывают вот такие лёгкие поиски. Вышел, нашёл, покормил, привёл. Я им говорю: «Давайте договоримся так. Будете убегать — заходите ко мне в гости, мы с вами погуляем, и я вас буду возвращать домой». С тех пор мы на связи, иногда переписываемся. Практическим со всеми «бегунками» мы поддерживаем связь, учим доверять нам.
В декабре прошлого года я искала сбежавших мальчишек 10 и 11 лет. Два друга, два героя. Они из Большого Камня в Приморье, уехали в Фокино, это рядом. Утром мне звонят из полиции: пропали мальчики. Мы всегда советуемся: какая помощь нужна? Сказали, пока только информационная — сами не знают, куда делись. Мы начинаем распространять ориентировки. И я думаю: у нас в Фокино есть торговый центр, куда сбегаются все дети, вся молодёжь. А оттуда ходит бесплатный автобус в Большой Камень, где они пропали. Я решила прогуляться, проверить. Но если бы пошла как поисковик, точно бы удрали. Поэтому беру двух своих детей, и мы вместе, как бы по-семейному, идём в торговый центр.
Захожу туда и вижу — похожие по описанию мальчики. Я подхожу, одного беру за куртку. — Привет, — говорю. — Здравствуйте. — А ты пропал? — Нет, что вы. Достаю ориентировку, показываю ему. — Ну вот же ты, смотри. И гляжу, друг его отходит. Но его успел задержать охранник. Я начала с ними разговаривать: «Ну как же так, мальчики?» Один зарыдал и давай жаловаться — они гуляли уже сутки, устали. Я завела их в кафе, решила сначала покормить, а потом уже позвонить в полицию. Начали разговаривать. Один сидел, молчал. А потом говорит: — А я вообще хотел улететь в Америку. — Ну как бы ты улетел? Ни документов, ни денег, ничего нет. — А я знаю, можно залезть в шасси, а дальше пролезть в самолет… И давай рассказывать… А я смотрю в его глаза — и они такие счастливые, что удалось сутки погулять. По моему опыту, чаще убегают ребята из благополучных семей. Им не хватает свободы. Родители слишком любят своих детей, поэтому они и уходят — к подружкам, друзьям. Когда мама говорит ребёнку в 16 лет, что он должен быть дома ровно в 20:00 и ни минутой позже, это не очень хорошо. Из-за такого тоже бегут. Кстати, потом оказалось, что те мальчишки ночевали в доме, где я живу, прямо в моём подъезде. Иногда бывают вот такие лёгкие поиски. Вышел, нашёл, покормил, привёл. Я им говорю: «Давайте договоримся так. Будете убегать — заходите ко мне в гости, мы с вами погуляем, и я вас буду возвращать домой». С тех пор мы на связи, иногда переписываемся. Практическим со всеми «бегунками» мы поддерживаем связь, учим доверять нам.
Источник:
Ссылки по теме:
- Нью-йоркский фотограф документировал трудовые будни пляжных спасателей в течение 25 лет
- Эти люди рисковали жизнью, чтобы спасти животных
- Миссия выполнима: юных футболистов спасли из заточения в пещере
- Целая футбольная команда пропала в пещере
- Британец блуждал по канализации и звал на помощь несколько дней
Новости партнёров
реклама
В тот момент я, конечно, не понимал, что мог утонуть. Только потом пришло осознание, что ещё чуть-чуть и я мог там же, с этим дядькой, погибнуть. Но мы затем и тренируемся постоянно, держим себя в форме, чтобы готовиться к таким ситуациям. Молодецкого запала, необдуманного риска в этом не было. Но и мыслей о выборе тоже. Я думаю, что так поступает каждый профессионал будь то спасательное дело или пожарное. Спасатель понимает, что такое жизнь и какова её ценность. Ведь жизнь потерять очень легко. Мы работаем тогда, когда кому-то плохо, когда кто-то терпит бедствие. Мы видим всё это и, возможно, поэтому любим жизнь.
Тут скорее "минусы" не спасателям - а автору поста. Потому что он лайкодрочер и постит вообще не проверяя, что и как, пост ради поста и лайков к нему - в результате первая история вообще обрезана, картинки вообще не в тему и так далее.